Я разговаривал с Гаспаровым несколько раз, когда он приезжал в Тарту читать спецкурс по русскому модернизму. Я даже подсунул ему тетрадку со своими стихами, которые он внимательно прочитал и на следующий день вручил мне листок с доброжелательным отзывом, написанным мелким каллиграфическим почерком. Эти короткие встречи оказали на меня сильное влияние. Вот одна из вещей, которые остались со мной до сих пор.

Отвечая на вопрос о политических и личных правах, он сказал: «Единственное мое личное право — умереть с голоду». Меня это поразило, но поразмыслив, я принял это и для себя. И дело не только в том, что, при всей разнице лет, мы выросли в одном и том же государстве, где личность ничего не стоит («Единица — вздор, единица — ноль») и подвергается систематическому презрению, унижению и умерщвлению. Эта ситуация не исключительна. Сколько римлян, многих из которых мы считаем теперь «выдающимися», уморили себя голодом или вскрыли себе вены, чтобы не быть казненными всеми этими Неронами и Калигулами! Как сказал Киньяр: «Политическая свобода имеет четыре формы. Она выражается в тираноубийстве, резкой эмансипации, отшельничестве и, наконец, самоубийстве». И шире: «Если атеизм есть высшая степень индивидуализации человеческих существ, то самоубийство есть высшая точка человеческой свободы».

Эпиктет (бывший раб, более того, раб раба, мыслитель, который дал наибольшее количество определений свободы — тоже из Киньяра):

Свободен тот, кого нельзя принудить.
Свободен тот, у кого руки не связаны.
Свободен тот, кто не знает ни голода, ни вожделения.
Свободен человек, не являющийся рабом (как свободно неприрученное животное).
Свободен тот, кто выходит в дверь, оставленную открытой (как свободен тот, кто кончает жизнь самоубийством).
Свободен тот, кто ни у кого не испрашивает дозволения.
Свободен тот, кто не обращается ни в какую инстанцию.

Многие люди, особенно молодежь, исходят из убеждения, что у них есть множество всяческих прав и чувствуют себя ущемленными, когда эти права нарушается. Я с сочувствием и пониманием смотрю на борьбу против коррупции и дискриминации, за права граждан, трансгендеров и животных. И все же я считаю, что выйти в дверь, «оставленную открытой» — гораздо более достойный ответ на несправедливость и принудительность этого мира. Особенно учитывая, что, как и Гаспаров, я не верю ни в какие другие «права личности».

Реплика Гаспарова в дискуссии «Путь к независимости и права личности» (журнал «Дружба народов»): «У личности нет прав — во всяком случае, тех, о которых кричат при постройке новых взаимоотношений. У личности есть обязанность — понимать. Прежде всего понимать своего ближнего».

(3 июля 2017)