Отец, которого укусил сын, превратившийся в вампира, просит дочь воткнуть ему кол в сердце, потому что не хочет прожить остаток жизни бессмертным мертвецом-кровососом. В этой трогательной сцене мне чудится что-то символическое, имеющее отношение к миру в целом и ко мне лично.
Время умирать и время убивать. Мы играли вам на дудке, а вы не плясали; мы пели вам песни, а вы не плакали. Потомки героев, забывшие, кто они есть, блуждают в подземных лабиринтах сознания, где вместо бога — упыри с лощеными мордами в галстуках со змеёй внутри, как лаосский виски на той стороне Меконга.
